Наш проект - это своего рода платформа для бесчисленного количества фэндомов, способных вписаться в атмосферу той или иной исторической эпохи. Если ты способен черпать вдохновение в событиях прошлого, то тебе точно к нам!



Мой дорогой друг, а ты хочешь стать наблюдателем и вершителем истории?

Crosshistory. Salvation

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Crosshistory. Salvation » Дневники » Анекдоты об языке


Анекдоты об языке

Сообщений 1 страница 24 из 24

1

Совмещаем приятное с полезным и теплое с мягким.

+1

2

Поспорили однажды два римлянина о том, кто из них напишет самое короткое предложение.
- Eo rus, - "я поеду в деревню" - написал первый.
- I, - "поезжай" - написал второй.

0

3

http://s017.radikal.ru/i440/1509/25/8334b3419b9d.jpg

Отредактировано Александр Пушкин (2015-09-17 08:18:16)

+1

4

Однажды к философу Буало пришли иезуиты и принялись его увещевать. Философ спросил, что они за люди, и те ответили, что из общества Иисуса. Тогда философ спросил: «Иисуса рождающегося или Иисуса умирающего?»
Ведь Иисус родился в хлеву среди скотов, а умер на лобном месте среди разбойников. Так кто же такие иезуиты? Скоты или разбойники?
(с) 18-14

0

5

Однажды на балу слегка подвыпивший офицер по фамилии Колдыбин подошел к поэту Пушкину.
- Слушай, брат Пушкин, а подбери-ка рифму к слову "рак-рыба"!
Пушкин, не думая:
- Дурак-колдыба.
Офицер обиделся.
- Ну же, Пушкин, давай срифмуй: "рыба-рак".
Пушкин, недолго думая:
- Колдыба-дурак.

0

6

В качестве камер-юнкера Пушкин часто бывал у высокопоставленных особ, которые на всякий выдающийся талант, как литературный, так и артистический, все еще продолжали смотреть как на нечто шутовское и старались извлечь из такого таланта как можно более для себя потешного.
Пушкину претило подобное отношение к художнику, и он протестовал при помощи метких, полных сарказма экспромтов.
Явившись раз к высокопоставленному лицу, Пушкин застал его валяющимся на диване и зевающим от скуки. При входе поэта вельможа, разумеется, и не подумал изменить позы, а когда Пушкин, передав что было нужно, хотел удалиться, то получил приказание произнести шуточный экспромт.
— Дети на полу – умный на диване,— сквозь зубы сказал раздосадованный Пушкин.
— Ну, что же тут остроумного, - возразила особа, — де-ти на по-лу, умный на диване. Понять не могу... Ждал от тебя большего.
Пушкин молчал. Важная особа, повторяя фразу и перемещая слоги, дошла наконец до такого результата: детина полуумный на диване, после чего, разумеется, немедленно и с негодованием отпустила Пушкина.

+1

7

Загробная встреча с Пушкиным: городская легенда

Питерские старожилы уверены – последний стих великий поэт написал, будучи уже на том свете.
Эту поучительную историю жители северной Пальмиры рассказывают своим детям как пример того, что надо быть деликатным и скромным в желаниях, а надоедливым и наглым быть нельзя.

Случилась она, если верить слухам, в конце 50-х годов прошлого века...
Три пушкинистки – старые девы, принесшие свои молодость и любовный жар в жертву солнцу русской поэзии – однажды подпоили сторожа музея-квартиры Пушкина и проникли в неё, чтобы провести там спиритический сеанс.
Они сели в круг за прикроватным столиком, разожгли свечи в местном канделябре, взялись за руки, закрыли глаза и начали повторять: "Мы вызываем дух поэта Александра Пушкина, мы вызываем дух поэта Александра Пушкина..."
Вдруг пламя свечей стало быстро крутиться против часовой стрелки, словно отматывая время назад, а потом вытянулось вверх и замерло. В комнате стало нереально тихо, воздух остановился и стал подобен хрусталю... От Мойки потянуло смертельным холодом...

Девы поняли: всё это – знаки явления духа поэта.
Самая смелая из них взяла приготовленные заранее бумагу и ручку и срывающимся голосом стала просить:
– Александр Сергеевич, миленький, молим, подарите нам – преданным поклонницам Вашим – хотя бы ещё один стих!
Стоило ей это сказать, тут же глаза её закатились, она схватила перо и стала что-то бешено писать на странице...
Затем резко от ветра распахнулось окно, свечи погасли, в небе раздался удар грома и треск молний...
Впечатлительные пушкинистки втроём, как по команде, грохулись в обморок на прикроватный столик...

Когда некоторое время спустя протрезвевший сторож вошел в комнату и включил свет, вернув этим наших героинь к жизни, они сразу же бросились смотреть на листок бумаги, чтобы прочесть загробное послание своего кумира.
На листе узнаваемым почерком поэта было написано:

Я жемчуг не бросаю курам,
Стихов не сочиняю дурам.

Александр Пушкин

0

8

Немного о силе народной молвы.

Гуляли Пушкин с супругою по парку. Впереди на дороге им встретилась большая лужа, которую Натали не могла обойти в своем красивом платье, не запачкавшись. Поэт подхватил жену на руки и перенес через препятствие, после чего чета продолжила прогулку.
Свидетель этого события рассказал об этом другу.
- Представляешь, видел Пушкина, он жену свою через лужу перенес - какой молодец!
На следующий день этот друг рассказывает своему приятелю:
- Видел вчера Пушкина с супругою. Она не смогла перейти лужу, упала и вся перепачкалась. Ужас.
Через какое-то время приятель рассказывает следующему:
- Недавно Пушкин с женою гуляли по парку. Он пьяный вдрызг. Упал в лужу, жену за собой потянул, оба перепачкались...
Прошло полгода. История дошла до самого поэта:
- Вы слыхали? Гоголь с ветки упал!

0

9

http://samlib.ru/img/t/tanja_a_b/pisxmotatxjanykpushkinu/pushkinwboldinekartinahudozhnikamukowninaewgenijawladimirowicha2007g.jpg

Осень

Чего в мой дремлющий тогда не входит ум?
Державин

I

Октябрь уж наступил — уж роща отряхает
Последние листы с нагих своих ветвей;
Дохнул осенний хлад — дорога промерзает.
Журча еще бежит за мельницу ручей,
Но пруд уже застыл; сосед мой поспешает
В отъезжие поля с охотою своей,
И страждут озими от бешеной забавы,
И будит лай собак уснувшие дубравы.

II

Теперь моя пора: я не люблю весны;
Скучна мне оттепель; вонь, грязь — весной я болен;
Кровь бродит; чувства, ум тоскою стеснены.
Суровою зимой я более доволен,
Люблю ее снега; в присутствии луны
Как легкий бег саней с подругой быстр и волен,
Когда под соболем, согрета и свежа,
Она вам руку жмет, пылая и дрожа!

III

Как весело, обув железом острым ноги,
Скользить по зеркалу стоячих, ровных рек!
А зимних праздников блестящие тревоги?..
Но надо знать и честь; полгода снег да снег,
Ведь это наконец и жителю берлоги,
Медведю, надоест. Нельзя же целый век
Кататься нам в санях с Армидами младыми
Иль киснуть у печей за стеклами двойными.

IV

Ох, лето красное! любил бы я тебя,
Когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи.
Ты, все душевные способности губя,
Нас мучишь; как поля, мы страждем от засухи;
Лишь как бы напоить, да освежить себя —
Иной в нас мысли нет, и жаль зимы старухи,
И, проводив ее блинами и вином,
Поминки ей творим мороженым и льдом.

V

Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной
К себе меня влечет. Сказать вам откровенно,
Из годовых времен я рад лишь ей одной,
В ней много доброго; любовник не тщеславный,
Я нечто в ней нашел мечтою своенравной.

VI

Как это объяснить? Мне нравится она,
Как, вероятно, вам чахоточная дева
Порою нравится. На смерть осуждена,
Бедняжка клонится без ропота, без гнева.
Улыбка на устах увянувших видна;
Могильной пропасти она не слышит зева;
Играет на лице еще багровый цвет.
Она жива еще сегодня, завтра нет.

VII

Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

VIII

И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русской холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят — я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн — таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм).

IX

Ведут ко мне коня; в раздолии открытом,
Махая гривою, он всадника несет,
И звонко под его блистающим копытом
Звенит промерзлый дол и трескается лед.
Но гаснет краткий день, и в камельке забытом
Огонь опять горит — то яркий свет лиет,
То тлеет медленно — а я пред ним читаю
Иль думы долгие в душе моей питаю.

X

И забываю мир — и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем —
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.

XI

И мысли в голове волнуются в отваге,
И рифмы легкие навстречу им бегут,
И пальцы просятся к перу, перо к бумаге,
Минута — и стихи свободно потекут.
Так дремлет недвижим корабль в недвижной влаге,
Но чу! — матросы вдруг кидаются, ползут
Вверх, вниз — и паруса надулись, ветра полны;
Громада двинулась и рассекает волны.

XII

Плывет. Куда ж нам плыть?. . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .

0

10

19 октября 1811 года состоялась торжественная церемония открытия Царскосельского императорского Лицея
http://www.hellopiter.ru/image/DSC03827.JPG

ЮНЫЕ РОССЫ!
Торжествуя день сей, залог славы и благоденствия России, пред взором августейшего монарха, пред лицом Отечества дадим обет сердец наших, что мы исполним упование, монархом и отцом Отечества на нас возлагаемое, оправдаем призвание наше и совершим надежду сладкую для родителей и потомков.

ХОР

Почийте, громы огнекрылы,
Несись в подлунной славы звук:
Велик на севере царь силы,
Монархини великий внук!
Подъяв честь греков из могилы,
Он зиждет новый храм наук.

Славься арфами, царь мира,
Как светла твоя порфира!

Как утром, в час благоуханный,
Пробудится весны краса,
И с холма чрез эфир пространный
Восходит к небу дань - роса,
К тебе, монарх сердец избранный,
Так взыдут наши голоса.

Славься арфами, царь брани,
И прими от сердца дани!

Твой взор для муз есть дар бесценный,
Их песнь - монарху фимиам;
Как блеск зари сквозб мрак осенний,
Пройдет твой к поздним луч векам!
Ты музам дал покров священный,
Хвала, хвала твоим делам!

Славься арфами, царь славы,
Вечен блеск твоей державы!

Н. Ф. Кошанский

+1

11

http://media9.fast-torrent.ru/media/files/s1/ub/ca/1814.jpg

1814 год. Через парковую решётку лицеисты видят, как мимо проезжают верхами балагурящие гусары, за которыми тянется обоз.

Дельвиг
А помните, как уходили они на войну? Мимо Лицея тянулись тогда серые, мрачные колонны… И как возвращаются теперь? Красавцы! Герои!

Пущин
Эх, братцы! Мог бы и я быть средь них, когда бы не послушал вас и сбежал в армию…

Горчаков
Не повезло… Атаман Донского войска, граф Платов обещал свою дочь и 50,000 червонцев казаку, который доставит ему Наполеона живым или мёртвым.

Пушкин
Уж от тебя не уйдёшь! И был бы ты сейчас графом, при молодой жене да при деньгах…

Пущин в шутку толкаются с Пушкиным и Горчаковым.

Данзас
Решено, господа! Окончу Лицей, и поступаю в гвардию!

Кюхельбекер
Поступишь, коли возьмут. Вы с Пушкиным вечно последние. Ему-то что, он грезит только о литературе…

Пушкин
А ты не завидуй, Кухель! Тебе что в гвардию, что в литературу путь заказан… Знаешь, как бегемотики моргают?

Пушкин, повернувшись к Кюхельбекеру, приставляет к обоим глазам фиги и шевелит большими пальцами – это и называется «как бегемотики моргают».
Друзья хохочут, Кюхельбекер мрачно смотрит на Пушкина и кусает губы, на его глазах слёзы…

+1

12

- Отчего ты так поздно приехал ко мне? - спросил раз император А.Л. Нарышкина, вельможу, знаменитого тем, что он задолжал едва ли не всем, кого знал и не знал.
- Без вины виноват, Ваше Величество, - отвечал Нарышкин, - камердинер не понял моих слов: я приказал ему заложить карету; выхожу - кареты нет. Приказываю подавать - он подаёт мне пук ассигнаций. Надобно было послать за извозчиком.

***

http://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/7/98/584/98584937_4000579_477pxAlexandr_Lvovich_Naryshkin_02.jpg

Раз при закладе одного корабля государь спросил Нарышкина:
- Отчего ты так невесел?
- Нечему веселиться, - отвечал Нарышкин, - вы, государь, в первый раз в жизни закладываете, а я каждый день.

+1

13

http://polit.ru/media/photolib/2014/04/14/thumbs/struve-2_1397497425.jpg.600x450_q85.jpg
Однажды князь А.С. Меншиков, в числе других, сопровождал императора Николая Павловича в Пулковскую обсерваторию. Не предупрежденный о посещении императора, главный астроном Струве в первую минуту смутился и спрятался за телескоп.
- Что с ним? - спросил государь.
- Вероятно, Ваше Величество, - заметил Меншиков, указывая на знаки отличия свиты, - он испугался, увидав столько звёзд не на своем месте.

+1

14

Плач Ксении Годуновой
Историческая песня

Сплачетца мала птичка,
Белая перепелка:
«Охте мне молоды горевати!
Хотят сырой дуб зажигати,
Мое гнездышко разорити,
Мои малый дети побити,
Меня, перепелку, поимати».

Сплачетца на Москве царевна:
«Охте мне молоды горевати,
Что едет к Москве изменник,
Ино Гриша Отрепьев Рострига,
Что хочет меня полонити,
А полонив меня, хочет постритчи,
Чернеческой чин наложити!

Ино мне постритчися не хочет,
Чернеческого чину не сдержати:
Отворити будет темна келья,
На добрых молодцов посмотрити.

Ино ох, милый наши переходы!
А кому будет по вас да ходити
После царского нашего житья
И после Бориса Годунова?

Ах, милыи наши теремы!
А кому будет в вас да сидети
После царского нашего житья
И после Бориса Годунова?»

+1

15

http://static.panoramio.com/photos/original/4963888.jpg

МОЯ ЭПИТАФИЯ

Здесь Пушкин погребен; он с музой молодою,
С любовью, леностью провел веселый век,
Не делал доброго, однако ж был душою,
      Ей-богу, добрый человек.

1815

0

16

http://www.nevworker.ru/img/foto/14010/14010_51_01.jpg

Товарищам

Промчались годы заточенья;
Недолго, мирные друзья,
Нам видеть кров уединенья
И царскосельские поля.
Разлука ждет нас у порогу,
Зовет нас дальний света шум,
И каждый смотрит на дорогу
С волненьем гордых, юных дум.
Иной, под кивер спрятав ум,
Уже в воинственном наряде
Гусарской саблею махнул –
В крещенской утренней прохладе
Красиво мерзнет на параде,
А греться едет в караул;
Другой, рожденный быть вельможей,
Не честь, а почести любя,
У плута знатного в прихожей
Покорным плутом зрит себя;
Лишь я, судьбе во всем послушный,
Счастливой лени верный сын,
Душой беспечный, равнодушный,
Я тихо задремал один...
Равны мне писари, уланы,
Равны законы, кивера,
Не рвусь я грудью в капитаны
И не ползу в асессора;
Друзья! немного снисхожденья –
Оставьте красный мне колпак,
Пока его за прегрешенья
Не променял я на шишак,
Пока ленивому возможно,
Не опасаясь грозных бед,
Еще рукой неосторожной
В июле распахнуть жилет.

1817

0

17

https://cdn1.img.ria.ru/images/148320/30/1483203032.jpg

НА КАРАМЗИНА

В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
      Необходимость самовластья
            И прелести кнута.

1818

0

18

Во времена учебы Пушкина в Лицее, гувернером служил некто Трико, докучавший лицеистам бесконечными придирками и замечаниями.

Однажды Пушкин и его друг Вильгельм Кюхельбекер попросили у Трико разрешения поехать в находившийся недалеко от Царского Села Петербург.

Трико, однако, не разрешил им этого.

Тогда довольно уже взрослые шалуны все равно вышли на дорогу, ведущую в Петербург, и, остановив два экипажа, сели по одному в каждый.
Вскоре Трико заметил, что Пушкина и Кюхельбекера нет в лицее, и понял, что друзья ослушались его и уехали в Петербург. Трико вышел на дорогу, остановил еще один экипаж и поехал вдогонку. А в то время у въезда в город стояли полицейские заставы и всех ехавших в столицу останавливали, спрашивали, кто такие и зачем едут.
Когда ехавшего первым Пушкина спросили, как его зовут, он ответил: «Александр Одинако».
Через несколько минут подъехал Кюхельбекер и на тот же вопрос ответил: «Меня зовут Василий Двако».
Еще через несколько минут подъехал гувернер и сказал, что его фамилия Трико.
Полицейские решили, что или их разыгрывают и подсмеиваются над ними, или в город едет группа каких-то мошенников. Они пожалели, что Одинако и Двако уже проехали, и догонять их не стали, а Трико арестовали и задержали до выяснения личности на сутки.

+1

19

Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Мной овладев, мне разум омрачив,
Уверена в любви моей несчастной,
Не видишь ты, когда, в толпе их страстной,
Беседы чужд, один и молчалив,
Терзаюсь я досадой одинокой;
Ни слова мне, ни взгляда... Друг жестокий!
Хочу ль бежать,- с боязнью и мольбой
Твои глаза не следуют за мной.
Заводит ли красавица другая
Двусмысленный со мною разговор,-
Спокойна ты; веселый твой укор
Меня мертвит, любви не выражая.
Скажи еще: соперник вечный мой,
Наедине застав меня с тобой,
Зачем тебя приветствует лукаво?..
Что ж он тебе? Скажи, какое право
Имеет он бледнеть и ревновать?..
В нескромный час меж вечера и света,
Без матери, одна, полуодета,
Зачем его должна ты принимать?..
Но я любим... Наедине со мною
Ты так нежна! Лобзания твои
Так пламенны! Слова твоей любви
Так искренно полны твоей душою!
Тебе смешны мучения мои;
Но я любим, тебя я понимаю.
Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю.

https://pp.vk.me/c7011/v7011607/37563/k6OYGSB3KKc.jpg

+1

20

— Paul! — закричала графиня из-за ширмов, — пришли мне какой-нибудь новый роман, только, пожалуйста, не из нынешних.
— Как это, grand'maman?
— То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не было утопленных тел. Я ужасно боюсь утопленников!
— Таких романов нынче нет. Не хотите ли разве русских?
— А разве есть русские романы?.. Пришли, батюшка, пожалуйста, пришли!

0

21

"...Именно в художественном языке Пушкина и нашел русский национальный язык ту воплощенную норму, которая была целью всех сложных событий, происходивших в нем с конца XVII века"
- Г.О. Винокур, исторический очерк "Русский язык"

0

22

Вильгельм Кюхельбекер
Бессмертие есть цель жизни человеческой

Из туч сверкнул зубчатый пламень.
      По своду неба гром протек,
      Взревели бури — челн о камень;
      Яряся, океан изверг
         Кипящими волнами
         Пловца на дикий брег.
Он озирается — и робкими очами
      Блуждает ночи в глубине;
Зовет сопутников,— но в страшной тишине
Лишь львов и ветра вопль несется в отдаленьи.

      Увы! так жизни в треволненьи
Единый плач я зрю, стенанья полон слух;
Безвестность мрачная, мучительно сомненье
      Колеблют мой смущенный дух!

  Как море зла волнуется повсюду!
      Венцов и скипетров на груду
      Воздвигнул изверг свой престол,—
И кровью наводнил и град, и лес, и дол,
И области покрыл отчаянья туманом!
Герой, невинных щит, гоним, повержен в прах,
Неблагодарности, неистовства в ногах
Его безглавый труп терзаем хищным враном;
С сверкающим мечом на брата брат восстал,
И на родителя десницу сын подъял.
О небо! где ж перун, злодеям мститель?
Всевышний судия! почто твой глас утих?
      Иль нет тебя, каратель злых,
         И случай нам властитель?

      Могила, знать, всему предел,
И извергов она, и добрых — всех удел!
      Увянут благость и пороки,
И тленья лишь текут за гробом мрачны токи!
И совесть, и закон, и честь, и долг — мечты!

      К чему ж заботы и труды?
Не льстися за добро, безумец, воздаяньем
      И не внимай слезам, стенаньям!
      Дух сладострастию предай
      И сердце негой упояй!
Нет бога!— внемлешь ли?— нет вечныя награды
         И буйству нет преграды!

Но что! возможно ли? и солнце и луна
      Родились ли сами собою?
      С угрюмой, хладною зимою
         Цветущая весна
Сменяются по собственной ли воле?
      Кому послушны ночь и день,
Когда то свет зари, то сумрачная тень
         Объемлют холм и поле?

      Кто одарил меня душой?
      С ее сравненны быстротой
Недвижны ветр, и звук, и самый свет, и время:
      Телесности отбросив бремя,
      Сверкает молниной стрелой,
      Миры мгновенно пролетает,
      Вселенную в себе вмещает!

        И случаем она
      Во мне средь мрака возжена?
      И случай сей не бог всесильный,
      Благий, премудростью обильный?
Егова, случай ли, Ормузд или Зевес
            Царя небес
         Святое имя?— Но вовеки
      Всему начало он, всему конец,
         На нас лиет щедрот он реки,
            Он чад своих отец!
Я мыслю, я тебя, творец мой, постигаю,
      Горячия мольбы поток
      Перед тобою изливаю,
      Ума на крыльях возлетаю
         В твой выспренной чертог!
            И смерть в твоем бессмертном лоне
      Дерзнет пожать меня, как злак,
      И при моем последнем стоне,
      Отец! твой не смутится зрак?
      Ужель столь пышными дарами
      Меня, как первенца цветами,
      Ты на закланье увенчал?
О, если так! кляну тот час, где я мученья
      С мгновенной жизнию приял.
Ах! лучше бы вовек я мрачного забвенья
      Из недра не был извлечен,
Для бедствий лишь одних вовеки не рожден!
Почто глас совести влиян во грудь мою?

Почто моим страстям положены препоны?
      Почто, лишь преступить дерзну
      Суровые ее законы,
      Вторгается в меня весь ад?
   Счастливые, счастливей во сто крат
      Попранный червь моей ногою!

      Но да исчезнет с страшной мглою
      Воображения призрак!
      Источник слез да иссушится —
      Иль нет! да не престанет литься
      Он благодарности во знак!
   Бессмертие! о мысль неизреченна!
К престолу вышнего возносишь ты меня:
         Погибнет вся вселенна,—
      Но невредим пребуду я!

Воскреснет юный мир, порядок воцарится
      И снова в бездну погрузится —
Но средь развалин сих стою неколебим,
Средь общей гибели рукой отца храним!
О сын земли, воспрянь, воспрянь от заблужденья
               И мрак сомненья
            От веждей отряси,
         И глас природы вопроси!
Ужели он тебя, слепец, не убеждает?
            «Бессмертен ты,— вещает,—
В бессмертии с самим равняешься творцом,
Конец твой сопряжен лишь вечности с концом!
Се червь, се образ твой лежит перед тобою,
         Недвижим, заключен
         Во гроб самим собою;
      Но лишь весеннею порою
      От животворного луча
Вдруг рощи восшумят, одежду получа,
      С брегами реки пробудятся,
      От склянных свободясь оков,
      И тенью рощи осенятся,
      И прекратится царство льдов,—
         Оставя дом свой тесный,
Он явится в лугах сильфидою прелестной,
      Распустит крылья, воспарит,
      От розы к розе полетит!»

Почто, коль жизни луч пожрется тьмою вечной,
Почто же пламенным желанием томим?
Почто же от утех ты жаждой бесконечной
      К утехам новым век гоним?—
      Вот сибарит перед тобою;
      Рабов он шумною толпою,
      Прислужниц роем окружен,—
Но пресыщением, как некою горою,
      Печалью, грустью угнетен;
Ему совиного страшнее клика
      Лидии неясная музыка,
      Ему вино златое — яд;
      Рукой он кубок отвращает
      И томный, страждущий свой взгляд
      Во мрак хитона погружает!
      На честолюбца взор простри,
      На вихря бранного воззри,
Кого кровавый след и днесь еще дымится!
С его могуществом дерзал ли кто сравниться?
Он цепью приковал блестящий сонм царей
      К своей победной колеснице;
Всесокрушающей покорствуя деснице,
      Тирана грозного очей
Все племена страшились, трепетали
И молча жизнь иль смерть из уст его внимали!
         А он? он клял судьбу
И из торжеств своих и сердцу и уму
      Единую извлек отраву;
И вот — утратил трон, и счастие, и славу!
   И что ж?— он дней своих не прекратил!
Грозящей вечности злодея вид страшил
         Что слез и воплей дани,
Мученья нес ему в неумолимой длани,
И гласом громовым: «О трепещи!» вещал —
И ум ужасного вдруг ужас обуял!

1814

0

23

Как-то в одно из своих посещений Английского клуба на Тверской Иван Иванович Дмитриев заметил, что ничего не может быть страннее самого названия: Московский Английский клуб. Случившийся тут Пушкин, смеясь, сказал ему на это, что у нас есть названия еще более странные. "Какие же?" - спросил Дмитриев. "А Императорское Человеколюбивое Общество", - отвечал поэт.
(Мария Баганова, "Пушкин")

+2

24

http://sh.uploads.ru/nvTZp.jpg

http://sg.uploads.ru/WpXf4.jpg

"Пушкин рассыпает строчки, Батюшков молчит..."*

Одним из первых, на ком сказалось литературное влияние Батюшкова, был молодой лицеист Александр Пушкин. Подражанием Батюшкову были самые ранние стихотворения Пушкина, относящиеся к 1812-1815 годам. Пушкин ещё в 1814 году пишет Батюшкову послание, в котором высказывает своё преклонение перед его талантом.

Философ резвый и пиит,
Парнасский счастливый ленивец,
Харит изнеженный любимец,
Наперсник милых аонид...

Трагическая судьба постигла этого поэта: он сошел с ума, когда был в самом расцвете таланта и славы, на тридцать четвертом году жизни, прожив после этого еще более тридцати лет. Батюшкова, несколько раз покушавшегося на самоубийство, пробовали лечить и в Крыму, и на Кавказе, и за границей, но болезнь усиливалась.
Пушкин навещал своего поэта-учителя и остался под тяжелым впечатлением от встречи. Батюшков был слишком плох. Возможно, это событие отразилось в стихотворении Александра Сергеевича.

Не дай мне бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума;
Нет, легче труд и глад.
Не то, чтоб разумом моим
Я дорожил; не то, чтоб с ним
Расстаться был не рад:

Когда б оставили меня
На воле, как бы резво я
Пустился в темный лес!
Я пел бы в пламенном бреду,
Я забывался бы в чаду
Нестройных, чудных грез.
<...>
Да вот беда: сойди с ума,
И страшен будешь как чума,
Как раз тебя запрут,
Посадят на цепь дурака
И сквозь решетку как зверька
Дразнить тебя придут.

В то время, как Батюшков затух как поэт довольно рано, продолжая при этом жить, Пушкин "рассыпал строчки" до конца своих дней. Пока учитель увядал, ученик сгорел - быстро и ярко.

"Пушкин получил Дантеса, Батюшков - врача..."*

* из песни Галины Шапкиной "Батюшков и Пушкин"

0


Вы здесь » Crosshistory. Salvation » Дневники » Анекдоты об языке


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно