Выбраться этим летом в Париж было тяжелее, чем обычно. Даже тяжелее, чем два-три года назад, когда всё это безумие только начиналось. В Шатору по понятным причинам было намного тише, чем в столице, а в колледже любую революционную мысль пресекали довольно быстро. Однако даже строгие меры и призывы к порядку мало помогали. Так что студенты были отпущены по домам на лето не столько ради того, чтобы наполниться сил, сколько для того, чтобы сил наполнились преподаватели.
Основной же проблемой пребывания в столице стала, как ни странно, не революция, а ярое нежелание бабушки оставаться в своем доме на окраине Парижа, пока "вокруг гремят все эти страсти". Доказывать, что ей ничего не грозит сразу по двум причинам, если не более, было бессмысленно - женщина была непреклонна. Однако Анри жизни не видел без того, чтобы не провести хотя бы месяц в году в Париже, а Пьер слепо поддерживал эту идею, хотя и бывал в Париже гораздо чаще. Анри был уверен, что брат поддержит любую идею, лишь бы эта идея заключала в себе пункт "ежедневно раздражать Анри".
Эти были долгие переговоры. К счастью, упрямство Анри и тонкая дипломатия Пьера сделали свое дело. Юношей отпустили в Париж, в бабушкин домик, несмотря на то, что самой бабушки там не будет - она останется в Шатору, пока "всё не стихнет". А это значило, что два молодых человека останутся без присмотра, не считая нескольких бабулиных слуг. Аргументы о том, что мальчики уже совсем взрослые, конечно, сыграли свою роль, но волнение матушки мало утешили. Конечно же, родители больше пережевали за Пьера - он же младше, а следовательно, беспомощнее, да и пристрастился часто болеть. Это всегда смешило Анри: знали бы вы, какой он беспомощный... В общем, юноши, довольные, умчались в кипящую столицу под честное слово вернуться как можно скорее и писать домой чуть ли не каждый час.
Отдохнув с дороги, на следующий день молодые люди поспешили выйти в город, наслаждаясь свободой и радуясь, что нет необходимости всюду ходить со старушкой почти пятидесяти лет. Не подумайте, бабуля Бертран - славная женщина, но ее присутствие лишало мальчишек многих радостей.
Парижские улицы довольно быстро расставили приоритеты братьев. Пьер с любопытством разглядывал многочисленные флаги и листовки, а Анри не без восхищения поглядывал на форму солдат и обаятельно улыбался юным барышням, которые, краснея, прятали глаза и улыбку то за шляпкой, то за веером, то просто отворачиваясь. Застав брата за этим занятием, Пьер одарил его осуждающим взглядом.
- Полно тебе глазки строить. Революция же.
- И что? Раз революция - так не жить теперь?
- Нет, но это повод что-то менять.
Анри всегда поражался способности брата всё портить. Пьер мог сказать любую чушь с такой уверенностью, что казалось, что это сущая правда. И пристыдить мог так, что долго потом и думать не будешь о том, чтоб повторить свой проступок. И это в его семнадцать лет. Несмотря на то, что на Анри способности младшего брата мало действовали, настроение подмигивать барышням пропало. Вместо этого он строго косился на брата, пытаясь, видимо, взглядом просверлить дыру в его черепе.
Со стороны наблюдать за братьями было наверняка безумно интересно. Они были столь же похожи, сколько и отличались друг от друга. Несмотря на общие черты, было очевидно, что Анри был более крепким, а Пьер - худощавым и хилым. Вероятно, дело было в том, что в старшем брате уже оформился молодой мужчина, в то время как младший в силу возраста еще оставался тощим мальчишкой. Впрочем, Анри всегда был сильнее. Пьер любил оправдываться тем, что ему вместо силы достался ум, но оба брата понимали, что в этом он лукавит - Анри был далеко не глуп. Помимо мальчишеской худобы в Пьере выдавали ребенка еще и его большие темные глаза, которые Анри называл щенячьми, что очень обижало Пьера. Но они правда безумно походили на щенячьи!
Юноши прошли мимо очередного отряда солдат, на которых Пьер поглядывал с опаской, словно его самого вот-вот схватят, а Анри - с завистью. Наблюдая за ходом революции, он мало интересовался, кто кого бьет и кто против чего борется - он восхищался самим процессом борьбы. Ярость, рвение, выстрелы и звон мечей - что может быть прекраснее? Пьера же более беспокоили причины революции, он пытался разобраться в политике и экономике, правда, не всегда успешно. Некоторые вещи просто еще не поддавались его юному, но ловкому уму.
- После колледжа уйду в армию, - вдруг поделился Анри с братом, оглядываясь на солдатские мундиры. Пьер отреагировал на эту новость с искренним ужасом.
- Как? А как же отцовское дело? Кто его продолжит?
- Видимо, ты, - Анри беззаботно похлопал брата по плечу. - Сам знаешь, меня эта ерунда совсем не волнует. А ты справишься блестяще.
Пьер даже замедлил шаг, пытаясь подобрать аргументы посильнее.
- А если... А если тебя убьют?
- Ну... Значит, я погибну.
- Но тебя же не станет!
- Ничего не поделаешь.
- Как ты можешь говорить об этом так спокойно? - Пьер совсем остановился, полный возмущения, в котором Анри видел лишь детский каприз. Тем не менее, он подошел к младшему брату и похлопал его по плечу.
- Люди умирают. Это нормально. Что в бою, что на смертном одре - конец один. И уж лучше посвятить жизнь любимому делу, а не гнить в конторе среди старых чиновников.
Пьер тщетно пытался найти слова для продолжения спора, шевеля губами, как рыба в пруду, но его размышлениям суждено было резко прерваться. Братья, не сговариваясь, повернулись в одну сторону, услышав свою фамилию. Источником их недоумения оказалась юная девушка, на вид их ровесница, одетая чуть ли не в спальное платье. Пьер чуть покраснел и по-щенячьи наклонил голову, а Анри оглядел девушку со свойственным молодому мужчине любопытством. Девушка же, явно озадаченная и увлеченная поисками кого-то, чья фамилия полностью совпадала с фамилией братьев, не заметила молодых людей и пошла дальше по улице. Переглянувшись, братья молча последовали за ней. Прислушавшись к ее речи, они убедились в том, что она ищет некоего Бертрана, да еще и генерала, а, судя по произношению, она явно не местная. Может, с юга?
- Неужели у нас есть родственник среди генералов? - тихо, но с восторгом произнес Анри брату, и молодые люди продолжили слежку, прикрывая свою затею простой прогулкой.
- Не думаю. В нашей родословной нет и не было ничего подобного. Анри, мне кажется, это барышня сумасшедшая, пойдем от нее подальше.
- Пусть и сумасшедшая, но довольно симпатичная. К тому же, откуда тогда она знает нашу фамилию? Будем дураками, если не выясним.
Пьер вновь одарил брата взглядом, полным осуждения, но спорить не стал. Несомненно, его тоже мучило любопытство.
Через какое-то время стало подозрительно шумно, так что братья, хоть и следовали за странной девушкой, отвлеклись от нее, прислушиваясь и оглядываясь. Вскоре показался и источник шума: разгневанная толпа двигалась навстречу. Пьер испуганно икнул, Анри поначалу замер ненадолго, залюбовавшись силой толпы, но после того, как Пьер дернул его за рукав, очнулся.
- Пойдем скорее, надо спрятаться где-нибудь, а то они нас сметут!
- Да-да. Погоди, а где та девица?
- Нашел, о чем... О, Иисус!
Пьер всегда был пугливым, и этот раз не стал исключением. Утешать его не было времени: Анри искал взглядом девушку, понимая, что из-за подходящей толпы они могут окончательно потерять ее из виду и так и не узнать, кого она искала. Сопротивляясь попыткам Пьера оттянуть его на другую сторону улицы, Анри упрямо шел туда, где, как ему казалось, скрылась подозрительная девица. Чутье его не подвело, и он обнаружил ее, лежащей на брусчатке с побитыми ладонями - видимо, кто-то не выдержал ее расспросов и бессовестно оттолкнул. Несмотря на всю эту странность, старший Бертран пропитался к девушке искренним сочувствием.
- Анри! - Пьер испуганно показал взглядом на толпу, которая была уже в десятке секунд от них. Тихо выругавшись, Анри подскочил к девушке, растерянно озиравшейся вокруг, рывком поднял ее на ноги и спешно повлек на безопасную сторону улицы, а затем и в переулок, чтобы наверняка. Пьер трусил следом, его щенячьи глаза были полны ужаса. Убедившись, что в этот переулок разъяренная толпа не пойдет, молодые люди остановись, переводя дух.
- Красоточка, вас не учили не лежать на земле во время восстаний? - возможно, несколько резко спросил Анри. На самом деле, он честно хотел обратиться к ней "мадемуазель", но ее платье... Честно говоря, мешало относиться к ней серьезно.
- Хам, - сухо проговорил Пьер, стараясь не смотреть на девушку. - Она же упала.
- После падений люди обычно встают, а не лежат посреди дороги! - огрызнулся Анри на брата и тут же повернулся к девушке. - Простите, это не вам в вину, просто он уже надоел своим занудством, - Бертран кивнул на брата, который обиженно насупился. - Так как вы оказались в таком неловком положении посреди улицы?
[AVA]http://i057.radikal.ru/1508/57/a9aa38109de1.jpg[/AVA]
Отредактировано Henri Bertrand (2015-08-08 23:02:06)